Zager & Evans - "Зейгер и Эванс" — второй альбом американского рок-дуэта Zager & Evans из г. Линкольн (штат Небраска), вышедший в 1970 году только в США и Канаде на RCA Victor (LSP-4302). С тех пор больше нигде, никогда, ни на каком носителе не издавался.

Zager & Evans запомнились в истории рок-поп-музыки как "чудо одного хита", но какого хита! Их простенькая песня "In the Year 2525" (В году 2525-ом), скромно исполненная под акустические гитарки, имела небывалый успех в 1969 году. Она возглавляла американский хит-парад на протяжении шести (!) недель, в то же время была хитом №1 в Канаде, Британии и других странах, побеждая первенство у синглов The Rolling Stones "Honky Tonk Women", Blood, Sweat & Tears "Spinning Wheel", Serge Gainsbourg & Jane Birkin "Je t'aime... moi non plus" и многих других.

Популярность этой песни хорошо показана на американском сайте History.com в разделе "Музыка": "Несмотря на впечатление, которое создают фильмы и телевидение, настоящим саундтреком к концовке 1960-х годов звучат не известные всем идолы контркультуры. Голливуд приучил нас к тому, что всякий раз, когда мелькают кадры тусовок хиппи из Хайт-Эшбери или вертолётов в небе над Вьетнамом, звучит песня в исполнении Джими Хендрикса, Jefferson Airplane, Creedence Clearwater Revival или Buffalo Springfield. Однако при беглом взгляде на хит-парад того времени обнаружится, что музыкальный пейзаж был совсем другой. На самом деле, когда полмиллиона молодых людей садились в свои машины, собираясь в долгий путь из Вудстока домой, AM-радиостанции в их приёмниках крутили не "Purple Haze", "White Rabbit" или "Run Through The Jungle". Это наверняка была "In The Year 2525 (Exordium & Terminus)" Зейгера и Эванса — монументальный хит, доминировавший в чартах и радиоэфире почти всё лето 1969-го, выпав с 1-го места лишь 22 августа."

Однако автор песни Рик Эванс не стал клонировать этот успех, тем более ему самому песня вовсе не нравилась, это был не его стиль. Второй сингл "Зейгера и Эванса" с коммерческой точки зрения выглядит просто как издёвка над популярностью первого. Эванс как будто хотел сказать: "Вам нравятся такие антикоммерческие антиутопические темы, ну так получите!" Понятно, почему Zager & Evans остались "однохитовым чудом", если послушать какой сингл они выпустили следом за своим суперхитом. Песня "Mister Turnkey" (Мистер Тюремщик) может оттолкнуть уже одним названием, а дальнейший глубокий текст в духе "Преступления и наказания" Достоевского и вовсе не соответствует канонам поп-музыки.

Это рассказ от первого лица, сидящего в тюремной камере и вспоминающего историю своего преступления. Что тоже необычно для поп-песни, герой её совсем не супермен, а наоборот "маленький человек", каковыми полна русская литература XIX века. Он неуклюж, он неудачник, он пришёл в бар, потому что хочет женщину, но сам признаётся, что всегда был непривлекательным для женщин. Второй куплет содержит самый безумный в истории рок-музыки эпитет женской привлекательности:

Но мистер Тюремщик, она смотрела на меня флиртующими глазами
Мистер Тюремщик, она была милее, чем квота на добычу нефти (!)
Мистер Тюремщик, она увела меня, она увела меня
Она знала, что не даст мне полюбить себя

Первая часть песни — рассказ — заканчивается изнасилованием и объяснением "вот почему я сижу и плачу здесь в комбинезоне", а далее следует глубокое раскаяние:

Мистер Тюремщик, я не хочу быть таким, какой я есть
Мистер Тюремщик, я взываю из камеры номер четыре
Мистер Тюремщик, вы никогда не увидите больше ничего подобного
Мистер Тюремщик, я пригвоздил своё запястье к стене, я ухожу домой.
Мистер Тюремщик, я взываю из камеры номер четыре
Мистер Тюремщик, у меня нет больше сил звать
Мистер Тюремщик, я плачу, я повис, умирая
Передайте ей, что я сожалею.

В музыкальном плане это очень мягкая песня в стиле ранних Bee Gees, красивое двухголосие, акустические гитары, дополнительная драматизация с помощью струнных и духовых инструментов, а также богатой перкуссии. В YouTube, к сожалению, нет альбомной версии, которая гораздо роскошнее аранжирована, но за неимением стоит послушать и более бедную сингловую версию, особенно здесь, где состряпали подходящий по смыслу клип в жанре фильм-нуар.

Ничего подобного поп-музыка не слыхала ни до, ни после того. Достоевщина в популярной песне. Людям это не нужно. Особенно индустрии звукозаписи, стимулирующей главным образом движения жопой, а не мозгами и сердцем. Вряд ли Эванс и Зейгер были настолько наивными, чтобы надеяться на коммерческий успех такого произведения. Сингл провалился в продажах, и говорят, с трудом протиснулся в первую сотню лишь в хит-параде Австралии, что довольно знаменательно, учитывая кем изначально заселялась эта страна. Тем не менее, за синглом последовал альбом.

АЛЬБОМ

Первый номер альбома Zager & Evans — "Увертюра" становится понятным только после прослушивания всей пластинки, ибо он, как положено увертюре в сложном классическом произведении, содержит в себе элементы всех его частей. Она сделана со всеми доступными для того времени студийными эффектами, как то замедление, ускорение, воспроизведение в обратном направлении и т.п.

Хотя обложка второго альбома указывает на то, что это продолжение сиквела — цифры 2525 на почтовом ящике, — но преемственность заключается в другом — в текстах. Хотя они не такие футуристичные и научно-фантастичные, но звучат ещё более непредсказуемо и "безбашенно". Зейгера и Эванса ещё в "In the Year 2525" укоряли в излишнем морализаторстве текста, потому что там упоминался Бог как правитель временем, и всё оценивалось черечур "правильно". Возможно поэтому во втором альбоме Эванс нагнал в текстах абсурда и нарочитого злодейства.

В этом плане особенно преуспели песни "In My House" и "The Candy Machine". В первой из них — густо насыщенном духовой медью ритм-н-блюзе "В моём доме" — описывается дом, в котором нет пола и окон, а занавески нарисованные. "Есть лишь кресло и полка, а если вам это не нравится, можете идти куда-то ещё... Нет газона, но вы можете принести его с собой." Далее описывается, как однажды в доме завелась большая крыса. Тогда герой песни купил 9-фунтового орла, который съел эту крысу. Потом герой песни купил бигля (порода английских гончих), который съел орла. Герой песни живёт в этом доме с женой и биглем и любезно приглашает желающих посетить его: "почесать спинку биглю, посидеть в моём кресле, постоять, где нет пола." Но предупреждает, что никто из гостей не покидает дом. "Потому что мне нужно чем-то кормить свою жену и бигля."

Подобная же кровожадность проявляется и в пасторальной на слух балладе "The Candy Machine" (Конфетная машина).

Однажды мне приснилось, что я — конфетная машина
Я покрыл всех своих друзей драже и шоколадным мороженым
А когда я проснулся, никто не разговаривал. Все были заморожены.
Я отнёс их наверх и положил в холодильник
Рядом с зеленью и прочим, что там храню.
А спускаясь вниз, я думал, когда разморозить своих друзей.
И решил: никогда.

Теперь я стал стар и покрылся плесенью
И раздумываю о вещах, типа замороженных друзей или желе
и конфетной машине.
Ла-да-да-да ла-да-да-да
Вы рады, что не мой друг?

Всё это напоминает "садистские стишки", которые были популярны в Советском Союзе в конце 1970-х. Вопросом почему это происходило в столь миролюбивом обществе, пусть занимаются другие, а вот почему это делали Zager & Evans, есть догадки. Возможно, это эксперимент с поп-музыкой, тестирующий насколько важен текст, если главное для слушателя — хорошая музыка. Судя по реакции в YouTube, большинство слушателей восхищаются этими песнями, как любыми остальными с банальными текстами типа "I love you". Человек, например, выложивший песню "In My House" прокомментировал только: "Great dancer from their self tittled LP" (Классный танцевальный номер из их одноимённого LP)...

Остальные песни в альбоме носят гораздо более гуманный характер, но насыщены философским сарказмом, социальной сатирой или носят характер притчи. "During REM" (В быстром сне) — явная пародия на плод битловских увлечений Индией - песню "Within You Without You" из "Сержанта Перцева". REM — аббревиатура от "rapid eye movement", что означает "быстрый сон". Это очевидный стёб над трансцедентальной медитацией, которой увлекались пару лет назад многие хиппи по моде, навеянной Битлами:

Садись, откинься в кресле. Вверь мне свой слух.
Прошлой ночью я видел сон. Ты была в нём.
Ты летала, порхала, покрытая розами
и увлекаемая куда-то стрекозами.
Я видел тебя в быстром сне, ты — не такая, какой пытаешься быть.
Я видел себя, я — не такой, каким пытаюсь быть.
Я слышал, как кто-то называл моё имя. Я побежал в сторону.
Это был быстрый сон. Я плакал: Помогите!

Проснись, проснись — зовёт мой будильник. Динь-дон.
Скоро настанет утро понедельника, и мир будет оплакивать день,
который только что вышвырнул вон.
Кто-то взял, но никто не дал,
и напрасно мои слёзы превратились в пятна на постели

Только в быстром сне я могу найти мир в душе
Только в быстром сне я не слеп
В быстром сне я вижу тебя, вижу себя, вижу их
Такими, какие мы есть, а не такими, какие не есть.

Музыка так же пародирует неуклюжие с европейской точки зрения мелодические ходы "Within You Without You", в концовке даже буквально цитируя фрагмент оттуда.

Для самых "изобличающих" песен альбома — это "Crutches" и "Reginald Ludwig" — выбран почему-то динамичный стиль ритм-н-блюза. "Crutches" (Костыли) философствует о том, что всем нам нужны: "Костыли для ума. У тебя свои, у меня свои." В каждом куплете описывается ситуация, подтверждающая эту мудрость. Вот мужик зашёл в салон тату, выбрал себе татуировку с голой дамой. Когда он сгибает руку, дама покачивает бёдрами. "Если это помогает ему больше чувствовать себя мужчиной, флаг ему в руки. Костыли для ума. У тебя свои, у меня свои."

Вот мужик купил себе крутую тачку и разъезжает в ней день и ночь, ожидая, что про него будут говорить: "Во мужик балдеет в такой крутой тачке! Но отними у него эту крутую тачку, и останется низкий IQ. Костыли для ума. У тебя свои, у меня свои."

"Видишь, мент на углу. У него жезл, дубинка, пистолет, наручники, жетон, штрафные талоны. У него есть рация, есть свисток, выдувающий мозги. Он управляет движением. Делайте так и так. Но отними у него униформу, и он скажет: "Верните мои костыли обратно. У тебя свои, у меня свои."

Завершает песню самокритичный куплет о "мужике с бородой и гитарой, который поёт песни всю ночь напролёт. Люди прозвали его дикий Рик, потому что он спит с 9:00 до 5:00. Он играет на гитаре лет с девяти. Он зациклен на этом с тех пор, и мне кажется, будет и дальше. Костыли для ума. У тебя свои, у меня свои. У меня свои."

В песне "Реджинальд Людвиг" сбивается спесь с типичного представителя среднего класса, который только что приобрёл пять тысяч акций символической компании "A.P. & B.", и всё у него "в шоколаде" как говорится. Мистер Реджинальд Людвиг везде "сидит высоко", чтоб весь мир наблюдал, как он едет в роскошной машине или сидит в церкви рядом с роскошной женой. Но в дальнейших куплетах выясняется, что акции куплены на деньги, съэкономленные от неуплаты налогов, а роскошная жена, устав от невнимания супруга, давно изменяет ему с трудягой-садовником.

Но самый впечатляющий, пожалуй, номер альбома это последний — "Listen To The People" (Послушайте народ). По музыкальному пафосу и тексту эта песня сродни известному негритянскому спиричуэл "Let My People Go" ("Go Down Moses"). Здесь у Эванса повторяется тот же лейтмотив "Free my people, let them go" - "Освободи мой народ, пусть он уйдёт". В первом куплете упоминается Иисус, умерший ради жизни и свободы других, а в следующих — президент Кеннеди и Мартин Лютер Кинг, так же пострадавшие ради других людей. Драматизм накаляется с повышением тональности в каждом следующем куплете. Это не рок, и даже не поп-музыка, но близко к гимновому жанру. Удивительно, что такая песня не нашла себе применения в падком на пафос американском обществе.

Удивительно, что вообще весь альбом прошёл незамеченным, и до сих пор остаётся игнорируемым критиками, только народ в YouTube начинает ценить его оригинальность на фоне нынешних "леди гага".

К лучшим его, пожалуй, не отнесёшь, но то, что этот уникальный артефакт заслуживает интереса не только рок-археологов несомненно.