Роберт Гордон появился на клубной сцене нововолнового Нью-Йорка в середине 1976 — будто прямиком из 1955: в черной коже, с набриолиненным коком, длинными бакенбардами и с полным каталогом хитов фирмы Sun лучших времен. Впрочем — если отбросить чисто внешние атрибуты, Гордон имел одно несомненное достоинство: чистый, звонкий баритон, как нельзя лучше подходивший к музыке, которую он любил и исполнял.