Дебютный альбом группы Воскресение.

Все участники Воскресения сходятся в мысли, что первоначальная идея альбома была откровенно коммерческой — раскрутить ансамбль перед тем, как он вылезет на сцену . Инициатива исходила от покинувших Машину времени Кавагоэ и Маргулиса — записать вместе с бывшим музыкантом Кузнецкого моста и Машины Алексеем Романовым его песни, растиражировать их и таким образом заявить о новой дееспособной группе .

Строго говоря, из московских рок-составов за пределами столицы к тому моменту была известна только Машина времени . Поэтому разговоров и слухов в связи с появлением еще одной текстовой команды было предостаточно. Но вопреки опасениям Воскресение и близко не напоминало формулу Романов плюс ритм-секция Машины . Песни Воскресения отличались от песен Макаревича, как отличается реальная мечта от идеальной фантазии. Хотя композиции Романова и выглядели приземленней, конкретней и проще — это было крайне своевременное попадание в цель. И пусть звучали они местами наивно, но зато — очень душевно и стилистически разнообразно.

Действительно, дебютный альбом Воскресения вобрал в себя целый калейдоскоп всевозможных направлений: баллады ( Я привык бродить один , Я тоже был ), бит ( Друзьям ), рок-н-ролл ( Снежная баба ), ретро ( Случилось что-то в городе моем ), соул ( Звезды ), фанк ( В жизни, как в темной чаще ). Местами на альбоме мелькали фрагменты прямых музыкальных цитат — к примеру, инструментальный проигрыш в композиции Друзьям без всяких комплексов один в один воспроизводил гитарный рифф Кейта Ричардса в Rocks Off из Exile On Main Street .

...В мае-июне 79-го года трио Романов-Маргулис-Кавагоэ приступило к репетициям. Базы и аппаратуры у них не было, поэтому весь процесс происходил на квартирах — с одной акустической гитарой на троих. На листе бумаги в добрых традициях Архитектурного института Романов расчерчивал табличку, в квадратах которой напротив каждой из песен были прописаны припев, куплет, соло, ритмические сбивки, количество тактов. До товарного вида песни решено было довести непосредственно в студии, записав всю программу без разбега .

Со второго дубля очень сложно писать невыученные песни, — вспоминает Романов. — Начинаешь делать простейшие ошибки, причем чем дальше, тем хуже. В подобной ситуации лучше всего писать с наскока — конечно, возможны исполнительские недочеты, зато настроение и обаяние обязательно останутся .

Договорившись с Александром Кутиковым и одолжив у кабацких музыкантов недостающие звуковые эффекты (ленточный ревербератор, допотопный флэнжер и новомодный эффект Big Muff), группа в конце концов оказалась в той же учебной студии ГИТИСа, где годом раньше записывалась Машина времени . Здесь же был обнаружен оставленный Машиной фирменный синтезатор Crumer, на котором Сергей Кавагоэ, вспомнив былые времена, записал в ряде композиций клавишные партии.

Буквально перед самой записью к группе присоединился Андрей Сапунов (ритм-гитара), а на место соло-гитариста был приглашен Алексей Макаревич, выступавший вместе с Романовым еще в составе Кузнецкого моста . В середине 70-х эта группа имела некоторую популярность, благодаря наличию в репертуаре трех суперхитов, ставших впоследствии фирменным знаком раннего Воскресения : Кто виноват , Друзьям и Снежная баба .

...Сессии проходили во время июльских вступительных экзаменов, преимущественно ночью. Царившую в стенах студии атмосферу Маргулис охарактеризовал тремя словами: кофе, девки, портвейн .

Незадолго до начала записи отец Романова вернулся из загранкомандировки на Кубу и привез оттуда целый мешок кофе. Запах бодрящего напитка действовал безотказно — в студию слетались стайки молоденьких абитуриенток ГИТИСа. В расположенном неподалеку ресторане София играл Леша Вайт Белов, и по ночам музыканты бегали туда за водкой. Иногда Романову с Маргулисом случалось играть в кабаке собственные номера — вырученные деньги немедленно отправлялись в общественную алкогольную копилку.

Подобная обстановка не могла не сказаться на настроении музыкантов. Грустные, зачастую пессимистичные песни о бесконечных житейских невзгодах звучали в миноре легко и свободно, а общая пасмурность органично разбавлялась налетом актуальной — от Маргулиса — негритянщины.

Женька тогда был с усами и напоминал грузинского милиционера, — вспоминает Романов. — Он прочно завис на черной музыке и был убежденным негром преклонных годов : фанк, джаз-рок, Earth, Wind & Fire. Позже он смастерил себе безладовый бас и от зари до зари рубил на нем funky music .

Действительно, Маргулис одним из первых начал пропагандировать в Москве фанк. Он закончил элитную школу на Аэропорте , в которой учились дети высокопоставленных шпионов, и поэтому никогда не испытывал недостатка в музыкальной информации. В дебютный альбом Воскресения вошло два его номера: соул с блюзовым оттенком Звезды и фанк В жизни, как в темной чаще . О том, как записывалась В жизни, как в темной чаще , существует целая легенда, которая передается московскими музыкантами из поколения в поколение. Перед тем, как спеть эту песню, Маргулис для настроения напился водки и уснул. Спал он прямо в студии, прикрыв Пентхаузом усталое лицо. Когда через пару часов его разбудили, он со словами Я видел тревожные сны направился сонной походкой в сторону микрофона. Обозленный внеплановым пробуждением Евгений начал мочить отвязные вокальные импровизации — с неподражаемыми междометиями в финале. Угадав с настроением, Маргулис записал голос с первого раза, после чего послал всю группу на и отправился в соседнюю комнату досыпать. (За год до описываемых событий в этой самой студии Маргулис записывал Блюз о безусловном вреде пьянства , мелодия к которому была сочинена им же.)

На записи композиции Звезды на подмогу Маргулису был брошен обитавший поблизости Петр Подгородецкий. Он только что демобилизовался из армии и теперь проводил в студии круглые сутки, ведя образ жизни показательного московского плейбоя. Подгородецкий бегал по стенам гостиной , рассказывал анекдоты, бурно радовался жизни и развлекал начинающих артисток и абитуриенток исполнением фокстротов на рояле. Однажды его игру услышал Андрей Макаревич, который впоследствии охарактеризовал ее как некий музыкальный поток сознания — видимо, богатого, но крайне безалаберного .

Мы позвали Подгородецкого, потому что хотели добавить в Звезды клавишных в духе Стиви Уандера, — вспоминает Романов. — Там изощренные гармонии, а Петя в них легко купался. До этого на нескольких композициях на клавишах играл Кавагоэ — у него нормальная четырехпальцевая система, но гармоническое мышление как у барабанщика: с неожиданными интервалами и прочими причудами...

Зато в роли барабанщика Кавагоэ был выше всяких похвал. На Случилось что-то в городе моем в качестве перкуссии хотели использовать кубинские бонги, но достать их так и не удалось. Тогда Кавагоэ отстучал ритм по перевернутой гитаре, повторив трюк из арсенала барабанщика Элвиса Пресли, отыгравшего аналогичным образом телевизионный unplugged 68-го года.

Любопытно, что на соло-гитаре в Случилось что-то в городе моем играл басист Маргулис, придумавший в этой композиции гитарную вставку между куплетами.

Я беру гитару в руки лишь в редкие жизненные моменты, когда чувствую, что в данный момент мне обязательно надо сыграть. У нас на пленке оставалось недописанное место и мы сделали эту песню в форме босса-новы, — вспоминает Маргулис. — Я позволял себе глумиться над звуком — команда была абсолютно новая, и мы могли делать в студии все, что хотели .

Особую трогательность композициям Воскресения добавляли соло-партии Алексея Макаревича, написанные и разученные в коридорах студии в самый последний момент. Романов напевал мелодию, а будущий продюсер группы Лицей ее подхватывал, доделывал и таким образом выучивал четыре такта. Отрепетировав восемь тактов, мы шли в студию писать наложением вокал и гитару, — рассказывает Романов. — С восемью тактами в голове Макаревич играл, стиснув зубы и выпучив глаза — пока ничего не забыл .

В одной из композиций придумать партию соло-гитары не смогли даже Романов с Макаревичем. Всех выручил Кавагоэ, который садился рядом с Макаревичем, в нужный момент выхватывал гитару, играл свое соло и успевал вернуть инструмент Алексею.

С переменным успехом запись продолжалась около двух недель. Сам Романов, вокал которого звучит на семи песнях из десяти, больше всего намучился с композицией Я тоже был . Раз за разом его голос напоминал вопль свердловского панка , и в итоге песня была записана дубля с шестнадцатого. Зато на удивление легко и естественно получилась Снежная баба — спетый и сыгранный наиболее непосредственно, вживую, рок-н-ролл, поддержанный активной бит-гитарой, ностальгическим буги-вужным басом и а-ля битловскими подпевками шу-би-дуба/у-а/у-а .

Я до сих пор с дрожью думаю о том, как наши музыканты берутся играть на русском языке голимый рок-н-ролл, — говорит Романов. — Какой-то элемент пародии и даже самопародии в настоящем рок-н-ролле заключен, а при буквальном копировании получаются убогие вещи. Поэтому мы разукрасили Бабу как только могли — чтобы было понятно, что это не всерьез, а хулиганская песня .

Когда альбом был наконец-то записан, он оказался не только без сквозной идеологии, названия и обложки, но даже без четко зафиксированного количества песен. Тут серьезного нет вообще ничего — начиная с пения птичек в начале, — вспоминает Маргулис. — Тогда мы как-то своеобразно выпили и нам захотелось лесного тепла... После этой записи я понял, что если у команды нет доли иронии — то это не команда .

Помимо десяти песен, записанных в моно-режиме на 45-минутный формат, Сапунов в последний студийный день напел (в сопровождении Кавагоэ и Маргулиса) еще шесть композиций своего приятеля Константина Никольского, включая Музыканта и Ночную птицу . Запись делалась впопыхах, Никольский ее жутко раскритиковал и распространять не велел. Однако альбом пошел гулять по стране сразу в трех (!) версиях: официальной — состоящей из 10 композиций на 45 минут, в смешанном варианте из 16 песен, а спустя год — как двойной альбом, добитый еще пятью композициями, записанными Воскресением в студии ВГИКа. Во всех этих разновидностях с трудом разбираются даже сами музыканты. По крайней мере, каждый из них имеет на данный счет собственное мнение.

...Успех записи явился неожиданностью не только для ее участников. Точнее, неожиданным был даже не успех, а та скорость, с которой альбом стал популярным. С момента появления новой, еще никому не известной команды прошло всего несколько месяцев, а ее песни уже прочно оккупировали радиоэфир на Moscow World Service и заняли высокие места в первых официальных хит-парадах. Парадокс заключался еще и в том, что к моменту выхода альбома группа Воскресение не успела сыграть ни одного концерта.

Чтобы команда зазвучала и сыгралась по-настоящему, нужен как минимум год активных выступлений, — говорит Алексей Романов. — Мы, конечно, рассчитывали, что альбом выстрелит , но не думали, что это произойдет так быстро.