Джим Моррисон жив! он не умер в 1971-м, а инсценировав тогда свою смерть, живёт себе припеваючи в Амстердаме...

От переводчика. В марте 89-го года американский журнал "Дабл Ю Мэгэзин", посвященный спорным вопросам современного искусства, поместил статью известного поэта-авангардиста Холдена Хэммонда. Пижонский заголовок "Жизнь после жизни" вчистую оправдывался дальнейшим. Хэммонд приводит интервью с Джимом Моррисоном, лидером группы "Дорз", умершим в 71-м году. Сенсация: Моррисон жив, Хэммонд встретился с ним в Амстердаме, чтобы потолковать по душам. Он оговаривается: "Я ничем не рискую, рассказывая об этом. Все равно никому из гнусной репортерской стаи не добраться до человека, который ушел от нас, чтобы остаться собой". Хэммонд оказался прав. Статья произвела фурор, музыкальная пресса бросилась по следам, но дело вскоре заглохло. Интервью было объявлено фальшивкой. Хэммонда это ничуть не расстроило: "Мне плевать на то, что эти ублюдки мне не поверили. Мы с Джимом чудно поболтали..."

Несколько слов о виновнике скандала. Джима Моррисона называют одним из апостолов рок-н-ролла 60-х, вспоминая разом с Джоном Ленноном и Бобом Диланом. Его рок-поэзия проходит в обойме с крупнейшими поэтами-битниками: Алленом Гинсбергом и Лоуренсом Ферлингетти. Джек Керуак говорил о нем: "Этот парень порой в большей степени "мы", чем мы все, вместе взятые".

Команда Моррисона "Дорз" ("Двери") была крутейшей группой конца 60-х. Семь альбомов, из них три "дважды платиновые", шесть "платиновых", две "золотые" пластинки. Обвальный успех с самого первого шага. Мощный психоделический рок-н-ролл, фантастический вокал Моррисона, тексты, наглухо сдвигающие крышу, заставляли послушно вибрировать не только хиппи, задвинутых на дзене, фри лав и тотальном протесте, но практически всех подряд. Редкий случай - интеллектуал, бунтарь, поэт - Джим Моррисон весьма широко прошелся по Америке. Начиная с 67-го - пять лет, полных громкой славы, эпатажа и скандалов.

Но к 71-му году Моррисон постепенно отходит от музыки. Он уезжает в Европу, в Париж, чтобы поработать над книгой своих стихов, где и умирает, якобы от сердечного приступа. Обстоятельства его смерти довольно темны и загадочны, причины ухода из рок-н-ролла тем более.

Предлагаемое интервью, возможно, кое-что прояснит. Статья перепечатывается с сокращениями.

- Так кто же похоронен в Париже на Пер-Лашез?

- Безусловно, я - Джим Моррисон призыва 67-го года. Никаких сомнений. Он умер.

- Понятно, что это метафора... Но все-таки, как тебе удалось так лихо инсценировать собственные похороны? Ты кого-нибудь подставил?

- В каком-то смысле - да. Но довольно безобидно и, как мне кажется, без особого криминала. Мне пришлось порядком попотеть, прежде чем придумать и провернуть это дело. Кстати, это был единственный случай, когда мне пригодились деньги, сделанные на "Дорз", хотя чертовски неприятно говорить "сделанные". Впрочем, игра стоила того. Этот розыгрыш выглядел неплохо.

- Ты был на похоронах?

- Они меня тронули гораздо меньше, чем я ожидал. Такие штуки всегда смотрятся нелепо.

- Ты представляешь, что со мной сделают парни и девчонки, которые приходят обливать слезами твою могилу? Они оторвут мне голову, когда узнают, что их разыграли.

- Напрасно. По крайней мере, у них тогда появилось еще одно местечко, где можно попить вина и поболтать о разных глупостях. Например, о "Дорз". Только не знаю, кому это теперь нужно.

- А если серьезно - зачем тебе понадобилось "умирать"?

- Иначе эти кретины не отвязались бы...

- Ты о поклонниках?

- Не столько о них. Впрочем, эта идиотская популярность меня чертовски утомляла.

Ведь просто смешно, когда с тобой носятся, как сумасшедшие, те самые ублюдки, которые ни хрена не волокут в твоей музыке, но приходят в бешеный восторг, когда ты покажешь им голый зад - фигурально, конечно. Меня всегда бесило, если публика начинала ржать и исходить слюнями в совсем не подходящих местах, а этого - сколько угодно. Но мы играли и для славных парней, грех жаловаться.

- И потому ты "умер"?

- Вовсе нет. Тут много было всякого. С этим дерьмовым процессом (Моррисона привлекали к суду за оскорбление общественного мнения - прим. переводч.) мы порядком попортили себе нервы.

А потом эти ублюдочные продюсеры... Ты хочешь смотаться с девчонкой в горы, а они тянут тебя в какой-нибудь бардачный Сиэтл, чтобы снимать деньги с твердолобых тупиц. Нас пытались делать, хотя и без того все катило неплохо. Пластинки расходились в два счета. Это меня всегда удивляло. Жрать, не въезжая в то, что жрешь - это Америка.

- Ты еще пытался заниматься кино.

- Это заведомо гиблое дело. Голливуд - фабрика грез, и этим сказано все. Есть только Голливуд. Иное кино в Америке? Сомневаюсь...

- А почему ты не издавал свои стихи?

- Мне одинаково противно и одно и другое: драть глотку для миллионов тупиц или писать стихи для тысячи пижонов и снобов. Этим кретинам ничего не втолкуешь, хоть наизнанку вывернись. Причем я не вижу разницы между первым и вторым - здесь что-то не так. Тебя либо понимают, либо нет. Без серединки.

- Но ведь тебя принимали, значит - понимали?

- К сожалению, здесь нет прямой связи. Популярность "Дорз" не означала влияния на что-либо, кроме "Дорз". И это подтвердилось дальнейшим - "Дорз" давно уже нет, а ублюдков до сих пор сколько угодно. Они все те же, а я уже другой. Вот в чем дело.

- Чем стала для тебя твоя "смерть"?

- Воскресением. Я вырвался из этого бардачного бедлама и вновь почувствовал себя свободным. У меня хватило ума смотаться вовремя. Иначе я просто завернулся бы, либо меня смяли. Смерть Брайана Джонса (гитариста "Роллинг Стоунз" - прим. переводч.) была первым звонком и я его услышал. Потом это приобрело характер эпидемии: Джимми Хендрикс, Дженис Джоплин... И не нужно списывать все на наркотики - просто кончались 60-е, а вместе с ними уходили и люди. Кончалась эпоха хиппизма - щемящее время веры и безверия. До сих пор не пойму: как в нас уживалось и то и другое?

- Рок-н-ролл умер?

- Старый рок-н-ролл - да. "Пинк Флойд", "Кинг Кримсон", "Йес", "Лед Зеппелин" - очень славно, но это уже другое время, а старый рок-н-ролл сохранился лишь как рудимент. Но все это естественно, глупо обижаться. Только меня в нем не могло быть - это точно.

- Тебя воспринимали по-разному. Кто-то считал тебя сумасшедшим, кто - бунтарем, кто - пророком. Твой уход для многих был ударом.

- Я чувствую ответственность только за самого себя. И потом - совсем не важно, слышит ли народ пророка или нет. Мне кажется, что лучше всего пророчествовать в пустыне. Мне никогда не хотелось добровольно взбираться на крест.

- Ты сказал, что "смерть" была для тебя воскресением. Стоит ли нам ждать второго пришествия Джима Моррисона?

- Глупо было бы разыгрывать что-либо, даже по таким канонам. Я отказался от участия в этих нелепых церемониях. Зачем же теперь вновь возвращаться к ним?



Послесловие: занятное "интервью", хоть и фальшивка. А "второе пришествие" всё же состоялось - в 91-м году после премьеры фильма Оливера Стоуна, мир в очередной раз охватила волна "моррисомании". С тех пор опять достаточно времени прошло - нас ожидает "третье пришествие"? :)